Затянувшийся полет. Книга вторая - Страница 16

Глава 5.

- Странник, я Дрозд, немедленно займите эшелон 15! — прохрипел, шипя помехами, шлемофон.

«Вот достал, урод! Тебе позывным не Дрозд надо было выбрать, а Дятел!» — Андрей чуть было не выжал тангетку радиопередатчика, собираясь высказать все, что он думает о личности собеседника и его дурацких указаниях, но в последний момент сдержался. «Сделаем вид, что нет связи, пусть поорет пока! Хрена с два я ему сейчас спущусь до полутора тысяч!» — решил он, продолжая набор высоты. Только через минуты полторы, набрав четыре тысячи метров и развернувшись, сообщил, наконец, надрывавшемуся в эфире респонденту:

- Здесь Странник, выполняю снижение в направлении заданного квадрата!

После чего прибрал немного газ и машина заскользила вниз, постепенно набирая скорость в пологом пикировании. Чтобы не переохладить двигатель, прикрыл створки радиатора. За Вороновым потянулся его ведомый Паша Гроховский и сопровождающее звено. Специальной команды им не требовалось, действия были многократно отработаны на совместных занятиях. И, в соответствии с принципом «высота — скорость — маневр», разработанным в другом мире малоизвестным пока здесь асом Александром Покрышкиным, появился прямо над головами советских пехотинцев, штурмующих вражескую линию обороны, которых и требовалось обезопасить от действий немецкой авиации. Причем на скорости, превышающей максимальную в горизонтальном полете.

Никакой угрозы для наших войск в воздухе не оказалось и Андрей, не тратя накопленную энергию на ненужное сейчас маневрирование, потянул ручку на себя, одновременно прибавляя обороты. Его звено взмыло вверх, опять разменивая скорость на высоту. Именно такие «качели», обеспечивавшие преимущество в энергии над встретившимся в любой точке размашистого синусоидального маршрута противником, и являлись «изюминкой» метода Покрышкина. При этом второе звено сейчас уже подбиралось к вершине «горки», а третье — развернувшись на высоте, начало пикирование к обороняемому квадрату, готовясь «заступить на дежурство» над ним. Таким образом каждое звено выполняло «качели» в своей фазе и над нашими войсками в любой момент находилась обладающая скоростью, а значит — преимуществом четверка истребителей. И еще две в минутной досягаемости. Что было гораздо эффективнее, чем если бы вся эскадрилья одновременно толклась бы на малой высоте над заданной точкой. Чего так яростно требовал по радио сидящий на полковом КП Федоткин…

…Командир полка сидел на КП не случайно. Тот памятный первый вылет на прикрытие бомбардировщиков неделю назад стал для него на данный момент и последним. Едва Андрей после приземления выпрыгнул из кабины, как подвергся яростной атаке Федоткина, несвязно обвинявшего его во всех грехах. Позже, когда немного подуспокоившийся командир провел, вместе с командирами эскадрилий, нормальный разбор вылета, от прямых претензий к Воронову все же воздержался. Так как и ежу было понятно, что находившаяся с противоположной стороны группа Андрея никак обнаружить и перехватить скрытно подобравшегося, наверняка с помощью наведения с наземного командного пункта, противника никак не могла. Как показал разбор, вражеские истребители шли на высоте вдоль линии фронта, перпендикулярно курсу отходящих от цели советских бомбардировщиков. Опытные воздушные волки точно знали, что делают — на отходе от успешно разбомбленной цели экипажи наших самолетов несколько расслабились, к тому же встававшее на востоке солнце било им прямо в глаза, серьезно ухудшая обзор. Идеальный момент для атаки, гораздо лучше, чем при подходе бомбардировщиков к цели. Ну а то, что те уже успели сбросить свой смертоносный груз на головы солдатам Вермахта, экспертов Люфтваффе интересовало намного меньше, чем возможность с максимальной безопасностью для себя, любимых, записать еще несколько побед на собственный счет. Тем более, что, кроме морального удовлетворения, это приносило еще и немалые материальные выгоды — давний знакомец Андрея рейхсмаршал Геринг денег для поощрения своих питомцев не жалел.

В итоге шестерка или восьмерка (точно уставить не удалось — необкатанные еще фронтом и ослепленные солнцем летчики полка вообще с трудом успели заметить молниеносно атаковавшего противника) мессеров по очереди парами «упала» на шедшие четверками пикировщики, стреляя в упор и сразу же уходя на высоту. Атаку они, заметив истребительное сопровождение, не повторили, удовлетворившись пятью «сбитыми». Сбиты они, правда, были лишь на кадрах установленных на «Мессершмиттах» фотопулеметов, зафиксировавших многочисленные попадания по советским бомбардировщикам. На самом деле в конце–концов упал только один, а остальные четыре поврежденных с трудом, но дотянули до своего аэродрома. Зато потом немецкие асы будут хвастаться длиннейшим списком побед…

Но дело было не в том, что пикировщики, по сути, дешево отделались, а в неспособности истребителей сопровождения оказать отпор. Формально, конечно, виновата была эскадрилья, непосредственно сопровождавшая бомберы, но обвинять их никто не стал. Во–первых, потому что вел ее сам командир полка, а во–вторых — все прекрасно понимали, что при той ситуации сделать пилоты эскадрильи ничего ровным счетом не могли, даже если бы вовремя заметили врага. У противника было тактическое превосходство и он умело использовал его.

В результате Федоткин заявил, что, находясь в воздухе, нормально командовать боем он не мог. Вот если бы он находился на КП, то смог бы вовремя поднять в воздух третью эскадрилью, которая перехватила бы врага. Воронов решил тогда не возражать, хотя ему–то было ясно, что нахождение комполка на КП в данном случае помогло бы как мертвому припарки. Налицо имелся серьезный тактический просчет и впредь следовало подходить к планированию вылетов тщательнее, учитывая все возможные варианты. Ведь он почему–то считал, что на отходе противник может только преследовать бомбардировщики. Тут бы третья эскадрилья действительно могла бы помочь. А о возможности засады на обратном пути не догадался.